Когда представитель ОМОНа подполковник Акабов наконец добрался до пассажиров (почему-то изрядно задержавшись в купе проводницы – видимо, они обсуждали возникшую непростую ситуацию), все уже успели изрядно наставить друг другу синяков. К счастью, Акабов умел справляться с такими неурядицами и быстро разбросал всех по своим углам, сведя потасовку на «нет».

Впрочем, учитывая нравы воинственной четверки, бывшей еще недавно пятеркой – такая благодать не могла продлиться долго. На сей раз они решили не набрасываться на первого встречного, а попытаться обсудить и осознанно выбрать жертву. Правда, по какому принципу ее выбирать, никто не знал.. но когда это кого-нибудь останавливало?

- А я вот еще слышал, что этот, как это… vito, во. В общем, он еще в прошлом году был свиньей.
- ***, в каком смысле?
- Ну, за мясо гонял, *****.
- Да ладно? По-моему, ты че-то путаешь. Он где-то там спалился, когда на маскарад переоделся Спахичем, вроде.
Так оно было или иначе, за неимением других идей vito был признан мутной личностью, которую следовало устранить. Оставалось выбрать способ. Окно в тамбуре уже заткнули матрасом, и вынимать его, чтобы выбросить второго пассажира, было отчаянно лениво. К тому же, это было слишком просто. В побитые и похмельные головы приходили куда более кровожадные идеи.

Через пятнадцать минут один из четверки, широко улыбаясь, постучался в купе, где мирно задремывал vito.
- Слушай, ***, брат! Ты, вроде, свой чел, настоящий паровоз, я это еще в драке понял, когда ты мне саданул по ребрам! Я тут подумал, у нас еще немного осталось, пойдем, выпьем за знакомство!
Всем известно, что водка – лучшее обезболивающее, поэтому vito согласился, особо не раздумывая. Распивать решили в коридоре, дескать, чтобы никому не мешать. И незаметно один из злоумышленников, привычным движением прикрыв рюмку рукавом, налил туда чистый спирт.
- Ну, будем! До дна, до дна.. После первой и второй перерывчик небольшой, наливай! За нас! Бог троицу любит! Ух! Слушай, брат, а ты чо слышал про этого мента, ну, омоновца, который нас тут разнимал?
- В.. вроде.. нич..чего, - неуверенно ответил vito, икнув.
- Оооо, брат. А ведь он называл тебя червяком. Да-да, земляным червяком! И ваще, ***, я тебе про него такое, ******, расскажу!.. – он склонился ближе к уху vito и что-то зашептал.

Через несколько минут, пошатываясь, vito отправился к проводнице, изрядно ее напугал и вытребовал открыть дверь в соседний вагон. Выкрикивая душераздирающие проклятья в адрес ни в чем неповинного и к тому же очень мускулистого подполковника Акабова, он удалился в глубь поезда… Больше его никто не видел.

Тем временем все занимались своими делами. Например, тот самый очкастый обладатель градусника был очень озабочен собственным здоровьем. Он был студентом второго курса медицинского института – как раз тот период, когда уже знаешь, сколько чудовищных и коварных бед подстерегают хрупкий человеческий организм на каждом углу, но еще толком не умеешь с ними справляться. В драке он получил всего несколько царапин, но ужасно испугался заражения крови, за которым, как известно, рано или поздно следует мучительная смерть. К тому же, он один раз споткнулся, а вероятное сотрясение мозга еще никому не шло на пользу..

В общем, настало время достать из своего рюкзака аптечку. Первым делом он принял внутрь немного медицинского спирта. Затем, для надежности, быстренько измерил себе температуру, давление, реакцию зрачков (тут потребовалась особая ловкость), рефлексы (на коленке вскоре появился еще один синяк), дыхание и пульс. Вроде бы все было в норме, но на всякий случай он вылил на себя где-то пол-литра водорода перекиси из своих неиссякаемых запасов, смазал слизистую носа вазелином, принял по полтаблетки обезболивающего, снотворного и слабительного и успокоился.

Наш воспитанник Гиппократа быстро забылся сном, а Lorens’у не спалось. Он был одним из главных участников и заводил дневной дискуссии, и недосказанное, недовыкрикнутое и недобитое еще вертелось у него на языке. Прокрутившись на полке несколько часов и так и не найдя свой сон, он отправился освежиться. Вообще-то та водка, которой он завершил бой, наверное, была не очень свежей, потому что вдруг стало ясно, что выйти ему нужно срочно. Пытаясь сфокусировать зрение, он доплелся до туалета, вошел и запер за собой дверь.

Что-то было не так – это чувство постепенно зародилось в нем и не утихало, но он никак не мог понять, что именно.. Десять секунд спустя он наконец увидел, что откуда-то сверху свисает полосатый красно-белый шарф.

Целую секунду, которая показалась Lorens’у вечностью, он смотрел на украшенной бахромой его конец, а затем медленно поднял взгляд к потолку. Там, упираясь всеми конечностями в стены тесной кабинки, завис болельщик Локомотива – вернее, тот, кто так успешно притворялся оным. На его устах играла злобная, чудовищная, гнетущая улыбка…

_________________________________

Напоминаем: здесь можно высказываться всем желающим =)