От «Торпедо» до сборной

- Расскажите немного о себе.
- Долго рассказывать (улыбается). Ну, если вкратце. В большом спорте я работаю с 1957 года, 12 лет был врачом национальной команды по конькобежному спорту. Это был золотой период, было очень много чемпионов мира, олимпийских игр. А потом, с 1970 года я стал работать врачом футбольной сборной. За этот период участвовал в пяти чемпионатах мира, пяти олимпийских играх, трех чемпионатах Европы, на двух из которых мы были серебряными призерами. Я заслуженный врач России, имею высшую врачебную категорию.

- Как состоялся переход из конькобежной сборной в футбольную?
- Сейчас расскажу, - выдерживает МХАТовскую паузу Савелий Евсеевич. – Когда-то я был ярым футбольным болельщиком, болел за московское «Торпедо». В то время в этой команде блистали такие футболисты, как Эдуард Стрельцов, Валентин Иванов, Валерий Воронин. Первый раз я попал на стадион, кстати, сюда, но тогда он назывался «Сталинец» (прежнее название старого стадиона "Локомотив" - прим. lokomotiv.info). Играли «Торпедо» и «Спартак», но для меня, совсем юного болельщика, все футболисты еще не были известны. Каким-то образом я попал на этот футбол. «Торпедо» выиграло то ли 5:0, то ли 5:1. Я был под таким впечатлением, что, когда пришел домой, сказал родителям: «Я был на таком футболе, такая команда московское «Торпедо»!» С тех пор стал болельщиком. Я собирал вырезки из газет, фотографии, клеил все это в альбом. Разбуди меня среди ночи, я бы назвал весь состав «Торпедо».

- Какая атмосфера царила на стадионе?
- Трудно передать, атмосфера была потрясающая. Стадионы были переполнены.

- Мало того, - продолжает легендарный «локомотивец». – После окончания института я работал участковым терапевтом, потом, так судьбой было предназначено, что я перешел в спорт. Как раз открылись «Лужники», там был диспансер, и я попал в его штат. Обслуживались в нем футболисты, хоккеисты, в том числе и «Торпедо». Я еще не был врачом футбольной команды. На обследование ко мне приходили кумиры, игроки, которых я видел только с высоты трибуны. Я с открытым ртом перед ними ходил. А старшим тренером в то время стал Валентин Козьмич Иванов. Он увидел мою заинтересованность, работу с футболистами и предложил, чтобы я попробовал себя в «Торпедо». Но я тогда не был готов, работал с конькобежцами. Как-то в перерыве между сезоном, апрель-май месяц, меня вызвал начальник спорткомитета и говорит: «Слушай, у тебя же нет сборов сейчас? У нашей олимпийской команды нет врача, а нам предстояла отборочная игра с ГДР за выход на Олимпиаду в Токио». А я же не травматолог, с футболом не работал, но отправили. Главным тренером олимпийской сборной был Вячеслав Дмитриевич Соловьев из знаменитой «команды лейтенантов». Кончилось, правда, все это печально, немцам мы проиграли и не попали на Олимпиаду. Я Соловьеву сказал: «Вячеслав Дмитриевич, спасибо и до свидания». И вернулся в свои «коньки».

- Работа с конькобежной сборной сильно отличается от футбола?
- Каждый вид спорта имеет свою специфику. В коньках очень редки травмы, больше внимания уделялось функциональной диагностике. Я ей и занимался. А к футболу приковано очень много внимания. В нем уже было много врачей и тренеров, а я, юный врач, пришел и был вынужден завоевывать авторитет. Пришлось многому учиться, заканчивать курсы. В 70-м году я впервые попал на чемпионат мира, Гавриил Качалин тогда был тренером. Я думал, что еду туда первый и последний раз. Я был совершенно неадаптирован. Мы вылетели в четвертьфинале от Уругвая. Я вернулся домой, думал, что не больше не пригласят, раздается звонок… Видимо, понравился.

- Конкуренция за место была серьезная?
- Она всегда есть, постоянно кто-то хочет занять твое место.

- В 72-м году я попадаю на первую Олимпиаду, в Мюнхене. Александр Пономарев был сначала тренером молодежки, меня пригласили туда. С ним я пошел дальше. На Олимпиаде мы заняли третье место. Потом я стал работать с Валерием Васильевичем Лобановским, до 90-го года трудились вместе. На чемпионат мира-74 мы не попали по вине Чили, у них случился переворот, и ЦК партии нас не пустил туда. В 78-м году мы тоже не попали, а вот в 82-м году я снова очутился на чемпионате мира. В Испании мы с Бесковым не вышли из второй подгруппы. Через четыре года уже с Лобановским нас в наглую уничтожил судья в матче с бельгийцами. Все это видели, поэтому никаких вопросов к нам не было. А сборная тогда, конечно, была очень сильная.

- Вам доставалось от партии за неудачи?
- Доставалось, но меня не трогали. Такой эпизод: 82-й год. Мы вернулись в Москву, началось расследование. Нас поочередно вызывали в знаменитый «десятый» идеологический подъезд. Первым вызвали Бескова, вторым пошел я. Особенных претензий ко мне не было, дали три дня на отчет о состоянии футболистов. Я приехал, у нас была дружеская беседа, ко мне не было никаких претензий.

- В 88-м мы стали вторыми на чемпионате Европы, два знаменитых гола голландцев. Нам говорили, что обыграть их дважды в одном турнире нереально. За это второе место я получил звание «врача России». После чемпионата мира в Италии Лобановский ушел, меня пригласило московское «Динамо». Происходил СССР, федерация тоже развалилась, делать там было нечего. А сборную принял Павел Федорович Садырин. Как-то мы встретились на футболе, он мне говорит: «Савелий, я тебя приглашаю в сборную. С «Динамо» можешь продолжать работать, нас это не волнует». И мы поехали в Америку.

- «Письмо четырнадцати»…
- Это, конечно, была подстава. Ребята были исполнителями, за ними стояли люди, которые хотели убрать Колоскова, Садырина. В США мы с треском провалились. А в штабе сборной работал Юрий Палыч, который у меня лечился еще как футболист. Он еще на чемпионате мира закидывал удочку, какие у меня планы и прочее. 94-й год, в Москве раздается звонок: «Савелий, мы хотим забрать тебя в «Локомотив». Поскольку я к Семину относился как к своему сыну, я согласился.

Врач-тренер-футболист

- Ходили слухи, что вы выбивали деньги у Семина и Филатова на обустройство кабинетов.
- Могу их подтвердить. Врач должен иметь свое рабочее место. Когда я пришел в «Локомотив», никакого рабочего места там не было. Работал врач, но медицина как таковая была в самом зародыше. Нашу команду курировала МЖД, начальник у них был изумительный человек Паристый Иван Леонтьевич. У него был финансист, которого Юрий Палыч как-то взял на сборы в Италию. Очень интересный дядька оказался, он обалдел, когда увидел, какие нагрузки переносят футболисты. «Слушай, - говорит. – Я не представлял, что они так работают. Я думал, они поиграли и разошлись». Я ему отвечаю: «Чтобы они все это могли переварить, им нужно помочь медициной. А она сможет помочь, если у нас будет современная аппаратура». В итоге, уже в Москве, он мне сказал, чтобы я собрал все счета и приходил. А Филатов об этом не знал. Я как собрал счета, там оказалось тысяч на сорок долларов! Я думал, идею свернут, но попозже стали подвозить. Потом приходилось докупать что-то, а Филатов постоянно мне твердит: «Ну что тебе, опять что-то надо? У тебя же все есть, нахрена тебе это надо? Ну ладно, сколько тебе там?». Потом уже Аксененко построил нам новую базу. Пришел, посмотрел, увидел эту деревяшку и говорит: «Вы что, с ума сошли?». Стадион увидел, сказал, что все надо ломать. На новой базе я стал создавать новый центр, ходил, обивал пороги, просил деньги. Аксененко мне очень много помогал, не было отказа ни в чем.

- Многие остались из того состава врачей?
- Почти все, в прошлом году пришел Семакин Сережа (массажист команды - прим. lokomotiv.info), очень хороший специалист. На сборы ездим по очереди.

- Какое участие врач принимает в предсезонной подготовке?
- Самое непосредственное. Я всегда стою на такой позиции: есть треугольник врач-тренер-футболист. На враче замыкается очень много вопросов: диагностика и лечение травм, оценка функционального состояния, питание, гигиена. Если он отвечает необходимым требованиям, тогда можно сказать, что медицина в команде находится на хорошем уровне.

- Говорят, Красножан особенно усердно следит за здоровьем футболистов?
- Вообще, надо поддержать его как-то… Мне он понравился. Образованный, интеллигентный, контактный, много у него хороших идей, иногда ставит такие вопросы, которые даже меня заставляют задуматься. Нужно, чтобы болельщики его поддержали.

- Врач дает личные рекомендации футболисту?
- У Семина как было: заканчивается сезон, перед уходом в отпуск врач пишет рекомендации по каждому игроку, какие были болячки, что нужно поправить. В течение сезона футболист получает травму, врач должен отследить и дать наставления тренеру, сколько дней потребуется на восстановление. Но мы всегда работаем в лимите, не дай Бог выпадет кто-то из обоймы, это «петля», нужно применять весь свой опыт.

Врач-селекционер

- Самый хрупкий футболист «Локомотива» сегодня?
- Не хотелось бы их называть…

- Многие говорят о Диме Торбинском…
- Но сейчас, тьфу-тьфу-тьфу, в последнее время ничего. Но самый-самый-самый – это был Измайлов. Просто катастрофа, не было ни одного дня, чтобы у него что-то не болело. Сначала было все хорошо, все думали, что это будущая звезда европейского уровня. Марат появился у нас на сборе в Португалии, я провел обследование, посмотрел его функциональные данные и сошел с ума. Такого я ни у кого не встречал. Прихожу к Семину, говорю: «Юрий Палыч, у нас появился изумруд в огранке». И он его сразу запустил в контрольной игре с румынами на один тайм, что он творил! Приехали в Москву, стал играть в основе. Но у него, как я всегда говорил, не все в порядке с головой было.

- Сам погружался в травмы?
- Если у него целый день ничего не болело, это был не Марат. Вечером приходит ко мне: «Все, Савелий Евсеевич, ничего не болит, завтра в группу. Выписывайте меня». Ну я порадовался, хоть посплю нормально. Утром команда спускается на завтрак, смотрю, он опять за свое. Торбинский тоже пару лет нас помучил.

- Вы, получается, еще и селекционер, открыли миру Измайлова?
- Когда у нас появился Булыкин, я тоже ходил к Семину. Он его стал подключать к основе. Я Булыкина очень опекал, но тоже пошло-поехало.

- Тоже с головой?
- Нет, тот умный был. Марат, правда, тоже умный. У Булыкина с тренерами были проблемы, его обвиняли в лени, кончилось тем, что он ушел от нас. Вообще, у меня принцип такой: я ко всем одинаково отношусь. Мне не важно, заслуженный игрок или молодой.

- Когда в команду пришел Анатолий Бышовец, вы едва не ушли. Не сошлись характерами?
- Вопрос так не стоял, что я мог уйти. Понимаете, в свое время было два антипода: Бышовец и Лобановский. Они не контактировали. А поскольку я человек Лобановского, что-то на душе у Бышовца осталось. Я это чувствовал, поскольку все вопросы он решал через Александра Эдуардовича Ярдошвили (врач команды, - прим. lokomotiv.info). Хотя я все свои обязанности выполнял. У меня были приглашения, но я все это отодвинул. А потом отношения стали налаживаться, вторую половину сезона мы отработали в доверии.

О бабках

- Вы часто встречали футболистов, которых травмы обходили стороной?
- Конечно, таких много. Просто есть игроки, у которых, даже если ничего не болит, они придут и попросят таблетку, чтобы его погладили, втерли мазь. Блохин был такой.

- Бытовые травмы – частое явление?
- Какая-нибудь незапланированная драчка, поскользнулся где-то. Но таких случаев немного. Когда я в «Динамо» работал, как-то пришел Сметанин с разбитой челюстью. В «Локомотиве» тоже было что-то похожее, но мне трудно вспомнить примеры.

- Эдвин Ван дер Сар играет в 40 лет, это победа современной медицины или индивидуальная особенность?
- Это особенность природы, гены. Лоськов у нас играет в 37 лет, в великолепном состоянии. Маминов, Пашинин играли до 34-х. Природа – раз, а также важно профессиональное отношение к своей работе. Пашинина сейчас можно было бы ставить в состав, он выполняет все, что делают футболисты.

- В последнее время часто приходится слышать о смерти игроков из-за остановки сердца.
- Сейчас вопрос допинга стал очень остро. Он снимает грань контроля, через которую нельзя перелезать. Когда тяжело, футболист останавливается. При наличии допинга этого контроля нет, а это приводит к летальному исходу. И, естественно, он влияет на сердце.

- В этих смертях можно винить врачей?
- Бывает скрытая патология, которая не проявляется при обследовании. Сейчас много соблазнов, хотя я за свою профессиональную деятельность не встречал, например, футболистов, употребляющих наркотики. Но на чеку надо быть. Ребята, особенно неженатые, ходят в клубы…

- Алкоголь, сигареты…
- Алкоголь с повестки дня снят. Раньше это было нашей бедой – пили. Я же был два года врачом киевского «Динамо», а это был базовый клуб сборной. И там были ребята, которые могли принять на грудь, но играли. Я таких уважаю. Ладно, он нарушил, но вышел делать свое дело. Лобановский как поступал, когда была подготовка к игре. Он ведь знал, кто и что. Говорил: «Вот эта группа одевают свитера и куртки, бегут в лес и возвращаются мокрые». А потом в сауну, все выпаривалось, и как новорожденный приступал к своей работе. И в «Локомотиве» в 90-е была такая проблема, боролись с этим, штрафовали, но ребята играли. Мы же подъем начали, как хотите – совпадение или нет, когда я пришел в команду в 1994-м году (улыбается).

- Как относитесь к нетрадиционной медицине? Африканцы нередко обращаются к шаманам.
- Положительно, но смотря к чему. Мы ведь тоже к бабкам ходим. Виктор Чанов, второй вратарь сборной, как-то приехал на сборы и пожаловался мне на колено. Я посмотрел, у него мениск надо оперировать. А он не хочет, поехал к себе в Донецк. Я узнаю потом, что его повезли к какой-то бабке, она эту ногу два раза крутанула, он аж взлетел. И все нормально, живой и здоровый.

- До сих пор обращаются?
- У Димы Сенникова проблемы с позвоночником. Нужна была операция, но не каждый готов психологически. Он поехал куда-то под Смоленск то ли к тете, то ли к бабушке. Приехал, вроде получше стало. Она второй раз назначила, но ничего сделать не смогла. Я ему говорю: «Если ты хочешь еще поиграть, оперируйся». В Америке его прооперировали, все нормально.

Минус 18 лет

- Как оцените здоровье новичков?
- Хорошие, нормальные ребята. Нахушев – неплохой парень, дисциплинированный, нравится нашему тренеру, пришел Станислав Иванов. Но это средние игроки. Я как-то встречался с Джованни Траппатони, который тогда тренировал «Штутгарт», а там работал доктор Фройлих, к которому я даже приезжал на стажировку. Он мне предложил съездить на тренировку, Фройлих познакомил меня с Траппатони. Мы с ним по-немецки разговорились, и он сказал такую вещь: «Если в команде нет трех-четырех игроков европейского класса, ждать от нее взлетов не приходится».
Вы знаете, мне в жизни повезло, я работал с Яшиным, Стрельцовым, Ворониным, Метревели. Последнее поколение – «Локомотив», само собой, Блохин, Буряк и так далее. Недавно мне позвонил Василий Рац, у него была смертельная левая нога. Так что ребята того поколения меня не забывают.

- Кого из дубля отметите?
- Бурлак, Полоз, Ремнев, Нуров, Фильцов, сейчас Амельченко взяли. Вратари хорошие у нас, я уж не говорю про Гилерме. Хотя тут тоже пришлось повозиться. Он же две операции перенес. И вот как-то идет тренировка, я смотрю, а ему забить невозможно. Я к Хапову подошел: «Смотри, какой вратарь!» Он говорит: «Может быть». Вот, может быть, может быть, какой игрок. Пока еще не прошел адаптацию Майкон, но его наигрывают. Я считаю, перспективный нападающий с нестандартной манерой игры.

- Вы знаете, беда «Локомотива» последних лет в частой смене тренеров, - внезапно Савелий Евсеевич отвечает на вопрос, который витает в воздухе. - У каждого ведь свой подход. Семин, Эштреков, Муслин, Долматов, Бышовец, Рахимов, прости меня Господи. Как случилось, что Рашид прибыл в «Локомотив», я не знаю. Смотрите, шесть человек за такой срок. Вот мы и заняли свою нишу: седьмое, шестое, пятое место…

- В марте у вас выходит книга, расскажите поподробнее?
- Первая попытка написать книгу была после чемпионата мира в Испании, но в издательстве «Физкультура и спорт» очередь, в «Молодой гвардии» попросили побольше живых примеров. Я решил, что не будем выпускать вообще. Два года назад история началась вновь. Условное название – «Сборная Савелия Мышалова». Мы взяли десять тренеров, с которыми я работал и разобрали их. Второе название – «То, что не видел зритель».Книгу я пока в глаза не видел, но правки делал. Получилось около 400 страниц.

- На сколько лет вы себя ощущаете?
- Не на мой возраст. Судя по отдаче, по работе, мне лет 60. Физически, конечно, что-то не могу выполнять уже.

- Не пьете, не курите?
- После чемпионата мира в Мексике я вернулся и плохо себя чувствовал. Прошел ЭКГ, врач говорит, что надо бросать. Я вышел, раздавил сигарету и выбросил пачку. Это было 30 ноября 1986 года. И больше не притронулся. А выпивать, выпиваю. В компании рюмочку пропустить, что уж. Мне приятель психиатр, уехавший в Америку, говорил: «Если я приду с работы и не выпью рюмочку водки, я не человек». Целый день в кругу сумасшедших находиться, надо как-то стресс снимать.

- Вы тоже вокруг сумасшедших?
- Нет, но стресс у нас тоже огромный. Любая болячка, травма – стресс. Работа врача в футбольном клубе очень сложная и ответственная. Врач отвечает за все, и с него шкуру снимают.

- Если подводить черту, что вы пожелаете болельщикам?
- Во-первых, сделаю им комплимент: я объездил весь мир, у нас очень корректные болельщики, даже интеллигентные. Я обязательно аплодирую им после матча. Единственное, что мне не нравится – это лозунг «Русские вперед». Как-то Дуймович ко мне подошел и говорит: «Что они кричат «Русские вперед», а нам что делать?». Ни на одном стадионе я такого не слышал. В становлении нашей команды большую роль сыграл болельщик, с 94-го года аудитория начала расширяться. О 10-12 тысячах мы раньше не могли мечтать. Болельщик – наш двигатель. Нам надо пожелать терпения, во-вторых, оставаться такими же интеллигентными и третье – здоровья, потому что у нас есть и пожилые люди.

Вячеслав ОПАХИН
Сергей ГОРЕЛИКОВ (Kb_BraiN)