ТРЕНЕР ПЛАТИЛ ЗА УЖИН

– Стартовали в чемпионате «железнодорожники» с проигрыша в Казани. У вас есть секреты, как пережить обидные поражения?
– Универсального рецепта нет, просто нужно стараться поменьше думать о неудачах, что очень тяжело. Особенно в первые пару дней. Приходится погружаться с головой в работу и анализировать причины провала, что и делает большинство футболистов, особенно, если это касается голов, пропущенных на последних минутах. Это свидетельствует о том, что где-то кто-то не доработал, не добежал. Вот над чем нужно задумываться и концентрироваться. Исключительно на футболе, несмотря на какие-то проблемы. Я по себе знаю. Играя в «Уралане», сталкивался с ситуацией, когда приходилось вдевятером выходить на поле. И, несмотря ни на что, о негативе не думали.

– Неужели удавалось полностью абстрагироваться в такой непростой ситуации?
– Когда совсем тяжело, всякие мысли лезут в голову, но все равно стараешься о них забыть. Ты же не будешь, принимая мяч, думать о том, что у нас в составе на одного человека меньше.

– А чего ради выходили играть вдевятером, ведь исход матча был предсказуем?
– Насколько я помню, мы это сделали, чтобы клуб не оштрафовали. И потом, футболисты бились за свое имя. Правда, на следующий матч, который должны были играть в Калининграде, мы уже не вышли, хотя на игру приехали.

– Зачем тогда было ехать?
– Потому что до последнего надеялись, что руководство все-таки найдет выход из положения, думали, кто-то из ребят к нам присоединится. Такие перспективы были. Но в итоге ситуация не разрешилась. Мы приехали в Калининград, пошли на ужин, за который пришлось платить главному тренеру из своего кармана. Тогда и поняли, что наступил конец, раз к нам такое отношение. Если клуб даже питание не в состоянии оплатить, зачем тогда выходить на поле?

– Кто был этим тренером?
– В то время Леонид Слуцкий, который с нами работал, уже перебрался в «Москву». Остался его помощник, местный.

– Богатый, видимо, человек.
– Да нас тогда не так много в команде и осталось. Тот тренер до конца года доработал, а потом они набрали новых футболистов со второй лиги, с КФК. В итоге клуб вылетел во второй дивизион с тем составом, но команда, по крайней мере, избежала всяческих санкций и можно сказать доиграла до конца.

– Вас не просили остаться?
– А какой смысл был уговаривать, когда и так понятно, что ждало «Уралан». Тем более у меня были предложения от других клубов. Никто препятствий при переходе не чинил.

– Вам вроде бы даже деньги не все выплатили. Долг до сих пор висит?
– Да, за полгода так и не отдали зарплату.

– Почему тогда не обратились в КДК?
– Кто-то из ребят действительно подавал в суд, но я просто забрал свой трансферный лист, чтобы иметь возможность бесплатно уйти в любой клуб. Так оказался в «Москве».

ЗА «ЧЕРНОМОРЕЦ» ПЕРЕЖИВАЮ ДО СИХ ПОР

– Был у вас недолгий период, когда выступали в «Черноморце».
– Это длинная история. Был 2003 год, «Уралан» возглавлял Игорь Шалимов. Я отыграл первые десять туров, но потом перестал попадать в состав, а «Черноморец» как раз принял Сергей Павлов, работавший до этого в Элисте. Он прекрасно знал мои возможности, поэтому я и решил уйти в новороссийский клуб, чтобы играть, а не сидеть на лавке.

– Тогда почему провели там всего полгода?
– Получилось так, что тренерский штаб калмыцкой команды был не против меня отпустить, а руководство придерживалось иного мнения. Говорили, отдадим тебя только в аренду на полгода.

– Что вы приобрели как футболист, выступая за «Черноморец»?
– В денежном плане ничего не выиграл – я ушел даже на более низкие условия. Но в то время мне было двадцать лет, и думал я в первую очередь не о деньгах, просто хотелось играть. А в футбольном плане те полгода получились, мягко говоря, не самыми хорошими, поскольку новороссийцы вылетели и за весь второй круг мы одержали всего две победы.

– Но там вы получили, что хотели – игровую практику?
– С этим тоже оказалось все сложно. После первой половины чемпионата команда шла довольно хорошо, но в середине сезона сменился главный тренер, а новый привел много своих футболистов. Естественно, тем кто там был до нас, эта ситуация не нравилась. Получились как бы две команды, и не было единства. Отсюда все беды.

– Вы с такой грустью вспоминаете те времена...
– Приятного действительно мало, когда коллектив, в котором ты играешь, вылетает. До сих пор какая-то боль в душе присутствует.

– Может лучше рассматривать ситуацию, как приобретение нового опыта?
– Опыта вылета из премьер-лиги (смеется)?

– Борьбы за выживание. Хотя с «Локомотивом» вам явно это не грозит. Кстати, та команда, в которую вы приходили, и нынешняя – сильно различаются?
– С Рахимовым я проработал не так много временя – пропустил предсезонные сборы и тренировался только десять дней, да в чемпионате провел два месяца, поэтому сравнивать трудно. И потом каждый тренер по-своему уникален и это хорошо. А что касается команды – то с приходом Семина поменялась психология, в первую очередь.

– Сама видела, что на базе в Баковке по случаю возвращения тренера даже специальный баннер повесили: «Добро пожаловать!»
– Когда он приехал – все были страшно рады. Все-таки можно сказать, легенда клуба вернулась. С его приходом многое изменилось: микроклимат, тренировочный процесс – в плане интенсивности и направленности.

– Рахимов кажется более жестким тренером.
– Юрий Палыч тоже в каких-то моментах бывает очень жестким. Но их трудно сравнивать, поскольку Рахимов более молодой наставник, у которого свои методы работы. Семин на данный момент большего добился в футболе.

НАДЕЯЛСЯ ВЕРНУТЬСЯ В «СПАРТАК»

– «Локомотив» ведь первый клуб в вашей карьере, который ставит перед собой целью бороться за золото.
– Да. И я считаю, что психологически полностью готов к решению этой задачи. И физически, кстати, тоже. Чувствую себя хорошо. На самом деле очень хочется уже выиграть что-то, и сейчас как раз появилась самая реальная возможность сделать это.

– Какие достижения в вашей карьере вы считаете самыми значимыми на данный момент?
– У меня их не так много. Отмечу выход в финал Кубка России с «Москвой».

– Вы говорили, что медалей не выигрывали. А как же чемпионский «Спартак» – 2000 года? Вы ведь были в команде.
– Больше работал в дубле, а не в основе, за которую провел считанное количество тренировок. В первенстве России я вышел в предпоследнем туре, когда команда уже стала чемпионом, поэтому не могу сказать, что причастен к этим регалиям.

– Даже медали не видели, которые были вручены команде?
– Нет. На тот момент я уже играл за «Уралан».

– А дубль в тот год как выступал?
– Мы всегда были в пятерке, боролись за призовую тройку. Тогда еще не было турнира дублеров, и мы играли во второй лиге.

– Многие футболисты уходили из «Спартака» с обидой. Вы тоже переживали, что в вас не разглядели перспективы?
– Да, обида была. Когда я уходил из команды, которая каждый год становилась чемпионом, попасть в состав было просто нереально. И перебираясь в «Уралан» я думал о том, что смогу там окрепнуть, набраться опыта, показать себя и вернуться назад. Мне удалось провести в Калмыкии неплохой сезон: мы вышли в высшую лигу, я провел в составе практически все матчи. Поэтому спустя год ждал, что обо мне вспомнят. И когда этого не произошло, обида была, но сейчас это уже в прошлом.

– На кого злились: на клуб, руководителей, лично на Червиченко, который оформил вас в неперспективные футболисты?
– Да на всех, и на руководство, и на себя.

– Но вы ведь сделали все, что от вас зависело, хорошо себя проявили.
– Значит, недостаточно хорошо, раз на меня не обратили внимание. Хотя защитнику вообще сложно ярко показать себя. Он же не форвард. Конечно, была внутри досада, что не пришелся ко двору, но сейчас я спокойно отношусь к «Спартаку».

– Что-то мы все о грустном да о грустном. Вспомните что-нибудь позитивное из своей карьеры.
– С удовольствием вспоминаю «Москву» образца 2007 года. Атмосфера там была особенной, душевной. Слуцкий создал потрясающий микроклимат, и мы чувствовали себя чем-то единым. А вот с Божовичем мне поработать не довелось, хотя было бы интересно. Но мне и с Семиным сейчас нравится.

– С Миодрагом не разу не общались?
– Было пару раз. Перед уходом из клуба я присутствовал на собрании, когда его представляли команде, и потом еще приходил на тренировку, залечивая перелом руки. Работать не работал, наблюдал за процессом с бровки. Меня ведь «Локомотив» купил с травмой руки: врачи диагностировали перелом локтевой кости со смещением, и я перенес две операции. Сейчас рука уже не беспокоит, все зажило нормально. Единственное, иногда она реагирует на погоду.

– Значит, травма помешала сразу закрепиться в основном составе?
– У нас в команде двадцать пять человек и каждый в душе считает себя игроком основы. В «Локомотиве» на каждое место по два-три претендента, и это нормально для большого клуба.

– Какого тренера могли бы назвать своим?
– Наверное, все-таки Слуцкого, хотя у меня никогда не было проблем и с другими наставниками. И с Павловым, и с Шалимовым работалось нормально. Просто сразу в памяти всплывает «Москва» с ее дружеской, теплой атмосферой.

ИЗ ЭЛИСТЫ ВОЗИЛ ИКРУ

– Возвращаясь к медальной теме: награда могла ведь появиться у вас уже в прошлом году, если бы руководство «Локомотива» опротестовало решение КДК не отбирать очки у «Зенита» после памятной игры с лишним легионером.
– Что на это сетовать? Лучше вспомнить другие наши потери очков, например, в матче с «Химками», когда мы сыграли вничью.

– Однако Николай Наумов на встрече с болельщиками даже извинился за излишнюю мягкость в решении не подавать апелляцию.
– Когда это случилось, мы были далеки от призовой тройки, и никто не предполагал, что будем на что-то претендовать. Хотя, на мой взгляд, если бы вместо «Зенита» была другая команда, возможно, решение было бы иным.

Я помню, когда «Москва» играла с питерцами, у нашего Губника закончилось арендное соглашение, и в клубе не успели поставить закорючку под новым договором. Чистые формальности. Буквально день-два разницы. На поле игрок появился. Мы проиграли 1:2, но в итоге нам без разговоров записали техническое поражение 0:3.

– Из «Зенита» ни с кем не дружите?
– Близко нет. Хотя сейчас с Юрой Жевновым общаемся. Когда мы виделись в последний раз на сборах, он говорил, что его все устраивает. Из бывших «горожан» поддерживаю контакт с динамовцами, с Шешуковым созваниваемся.

– Как вообще прореагировали на ситуацию с «Москвой»? Спасли ведь «Томь», «Химки», «Крылья Советов»...
– Удивила эта история, тем более с клубом, который в прошлом году показывал достойный футбол, до последнего боролся за медали. И вдруг на тебе – команды нет. Это не украшает наш чемпионат, нельзя так с людьми поступать.

– Насколько неожиданным это стало для вас, ведь и в позапрошлом сезоне у «горожан» имелись проблемы?
– Когда я уходил из «Москвы» уже поползли какие-то слухи, то есть года два состояние у клуба было подвешенным. Возникали проблемы то там, то здесь. Но все было нормально, команда выступала и показывала неплохие результаты. Наверное, и в этом году все думали, что обойдется. По крайне мере я так считал, когда следил за развитием ситуации.

– Что-то у вас осталось в память о «Москве»?
– Да, сохранилась майка и от болельщиков подарок на день рождения. Они преподнесли мне рамку с теплыми пожеланиями. Дома повесил ее на стену. Это для меня самый ценный подарок.

– Не обращали внимания на некую закономерность: клубы, из которых вы уходили, потом испытывали серьезные проблемы.
– Кстати, да, есть такое: «Уралан» пропал, «Черноморец» понизился в классе, вот и «Москву» расформировали. Стараюсь об этом не думать. Надеюсь, что дело не во мне и после ухода из «Локомотива» клуб не закроется (смеется).

– Какие-то яркие впечатления остались от пребывания в Новороссийске?
– Город портовый, рядом с Анапой, в которую, кстати, не удалось ни разу съездить. Рядом с базой у нас было море и после тренировок часто ходили купаться.

– Что вспоминается о пребывании в «Уралане»?
– Впечатление произвел уже прилет в Элисту. Сидим в самолете, пилот объявляет посадку, а жена смотрит в иллюминатор и спрашивает: а где город? Ты куда меня привез? Должен быть где-то, отвечаю. Для меня самого это стало неожиданностью, ведь когда были на сборах, в Калмыкию не приезжали. А впервые я туда прилетел отдельно от команды, потому что задержался из-за выступлений в молодежной сборной. После Москвы впечатления были, мягко говоря, не лучшими. Как в песне: степь да степь кругом. Хотя условия для жизни оказались, как ни странно, нормальными: нашей молодой семье выделили отдельный коттедж.

– Что-то из местного понравилось: традиции, еда...
– Нет, не впечатлило, особенно калмыцкая кухня. Вот что пришлось по вкусу, так это черная икра, которой там в изобилии. Рядом ведь Астрахань, Волга, оттуда и возили. Калмыки так активно ее потребляли, что волгоградцы стали жаловаться, мол, до них нечего не доплывает (смеется). Зато мы икру в Москву возили.

– Это смахивает на контрабанду.
– Я же не сумками возил, в промышленных масштабах. Так, одну-две баночки, для себя.

– В бытовом плане проблем не было?
– Да нет. В «Сити Чесе» находился продуктовый магазин, недалеко местный рынок, чего там только не продавали! Вот с развлечениями было туго. Когда я туда приехал первый раз в 2001 году – вообще ничего не было, а в 2004-м, когда уезжал, появились какие-то центры, боулинг, супермаркеты. Город стал активно развиваться.

– Зато потом команда пропала.
– Жаль, конечно. Есть, что вспомнить. Жили мы дружно, собирались около коттеджа с друзьями, с семьями. Жарили шашлыки, рыбу... Жили как в большой деревне (смеется).

ЧУВСТВУЮ СЕБЯ НА 25

– У вас так получается, что карьера идет по возрастающей: «Уралан», «Москва», «Локомотив», сборная России. Жалеть-то не о чем?
– Нет. Только за границей поиграть не удалось, но я уже не молодой, чтобы решаться на такие эксперименты.

– На сколько лет ощущаете себя в душе?
– По паспорту скоро будет уже 29, но чувствую себя на 25. Мне мой возраст никто и не дает.

– В сборной России, в которую вы недавно были приглашены, линия обороны самая безальтернативная, заменить нынешний созыв защитников практически некем. Как оцениваете свои перспективы, учитывая, что с приходом нового тренера наверняка последует обновление состава?
– Меня могут позвать только в том случае, если буду показывать стабильно хорошую игру в клубе. Это дополнительный стимул выкладываться по максимуму в матчах за «Локомотив». Хочется совершенствоваться.

– Получается, непопадание нашей сборной на чемпионат мира может обернуться благом для вас, поскольку будет происходить просмотр ближайшего резерва и есть возможность обратить на себя внимание.
– Кто знает. Говорят, что сборную может возглавить Дик Адвокат, но я даже не задумываюсь над этим, ведь все пока на уровне слухов.

– Игорь Акинфеев высказывался, что хочет слышать в сборной только русскую речь. Согласны с ним?
– Я с иностранными тренерами не работал, поэтому не могу сравнивать. И потом мы ведь на сборах в «Марриоте» сидели всего два-три дня, поэтому я не почувствовал разницы. Хотя в иностранных языках не силен, и с Хиддинком ни разу не общался.

– Что запомнилось из поездки в Баку?
– Стадион не самый лучший из тех, что я видел, хотя по местным меркам он нормальный. Много внимания было к сборной, автографы по приезду в Азербайджан, болельщики... Честно говоря, испытал гордость, когда надел форму национальной команды. Потом оставил себе на память футболку. Но за те два-три дня, что я пробыл в расположении сборной, трудно проникнуться атмосферой, прочувствовать причастность к национальной команде.