— В «Локомотиве» вы начинали с должности старшего администратора?

— Только до «Локомотива» были «Химки» и «Динамо». И был я не старшим администратором, а пригласил меня Юрий Семин на должность менеджера по спортивному обеспечению. Так это называлось.

—Кто больше зарабатывал — генеральный директор «Химок» или менеджер «Локомотива»?

— Я думаю, все-таки директор «Химок»…

— Тогда ваш трансфер удивляет.

— В «Химках» сложилась непростая ситуация. Поменялось руководство города, пришел Стрельченко и принялся искать инвесторов для клуба. Нашел в лице господина Червиченко, тот появился со своей командой. Мне предлагал остаться — но, сами понимаете, этические соображения…

— Надо было уходить?

— Надо. А через три дня позвонил господин Заварзин и предложил работу в «Динамо». Тоже сложный момент — в клуб приходил Федорычев со своими миллионами и португальцами. Два года в «Динамо» — постоянный стресс. Там же встретились с Юрием Палычем, который некоторое время спустя позвал меня в «Локомотив». Где он стал президентом.

— Самая неординарная ситуация на административной работе?

— В «Динамо» было безумно тяжело! Особенно, когда к португальцам добавились российские футболисты с именем: Хохлов, Овчинников, Семшов… Ситуация была конфликтная, Семин выруливал ее как мог. Но это было невозможно. Зато в «Локомотиве» все шло ровно и спокойно. Стрессовых моментов немного.

— В скандале с Коштиньей вы поучаствовали?

— Он происходил на моих глазах. Впрочем, скандала-то не было.

— А что было?

— Конфликт, который спровоцировал Коштинья. Зачем ему это надо было — понятия не имею. Причем конфликтовал-то не с клубом, а персонально с Семиным. Он действительно не вышел на тренировку, потому что ему не подготовили бутсы. Но бутсы никто никогда в «Динамо» не готовил. Коштинья среди португальцев был самый авторитетный. Именно он и решился пойти в наступление. Своей цели добился.

— Португальцы Семина вообще не признавали?

— Абсолютно.

— Данни тоже конфликтовал?

— Вот это странно — нет. Единственный из португальцев, кто реально хотел играть в футбол. Это бросалось  в глаза с первой тренировки. Его как только не тянули на свою сторону, но парень держал стойкий нейтралитет. Сказал: «Я буду играть в России!»

— Коштинью-то выгнали, но с тех пор, говорят, в «Динамо» всем игрокам стали мыть бутсы.

— Может, это оформили в приказном порядке. В «Динамо» до сих пор есть человек, который занимается всей экипировкой. И бутсами в том числе. Но это все на уровне «ребята попросили: Андрей, поможете?» Андрей никогда не отказывает. Он отличный сапожник. И никто не провоцирует скандал, как господин Коштинья.

— Вы говорили, конфликтных ситуаций в «Локомотиве» не было, но должность администратора форс-мажор подразумевает.

— Смотря что считать форс-мажором. Менялись тренеры, у каждого своя манера поведения. К каждому надо приспосабливаться. Когда пришел в «Локомотив», тренировал Анатолий Федорович Бышовец. В связи с этим я попросил Семина, чтобы он позволил мне сосредоточиться на работе в клубе, а не в команде.

— С Бышовцом у вас не складывалось еще с «Химок»?

— У нас нормальные отношения, но ему было сложно, и я лишний раз не хотел… Как бы сказать… Даже не знаю, какое слово подобрать…

— Общаться?

— Общаемся мы и сейчас нормально. Но тогда я увидел конфликт и не хотел в нем принимать участие. Так правильнее.

— Конфликт Бышовца с игроками?

— В том числе.

— Говорят, была история в «Химках»: приехали люди из клуба поздравить Анатолия Федоровича с днем рождения. Случайно пролили шампанское на ковер. На следующий день Бышовец привез ковер на тренировку: «Постирайте…»

— Я сам это видел.

— Значит, не выдумка?

— Чистая правда.

— Бышовец очень дружил с бывшим мэром Химок Кораблиным. Вашим нынешним шефом в «Венеции».

— У них и сейчас прекрасные отношения.

— Значит, Анатолий Федорович наверняка прощупывал ситуацию в «Венеции». Звонил не раз.

— Если и звонил, то не мне. Спросите Бышовца или Кораблина.

— Когда Вадим Евсеев уходил из «Локомотива», расплакался прямо в отделе кадров. У вас, надо думать, обошлось без слез?

— Я трудовую книжку пока не забрал, у меня идет процесс развода с «Локомотивом». Никаких проблем нет, просто нужно сдать отчеты за последний сбор. Я провел практически все сборы команды. Слез точно не было, но решение принимал долго. Было несколько бессонных ночей. «Локомотив» — топ-клуб. Стабильность, уверенность в завтрашнем дне…

— Какие аргументы были у Смородской и Красножана, которые вас отговаривали? Говорили, что «Венеция» — это авантюра?

— Ничего подобного. С Красножаном переговорил на третьем сборе в Турции, все объяснил. Он сказал: «Как тренер я очень не хочу, чтобы ты уходил. Мне необходим толковый менеджер. Когда ты в клубе, я знаю, что будет порядок. Но как человек я тебе говорю: «Да». И ставлю три восклицательных знака».

— А Смородская?

— Отреагировала совсем по-женски: «Куда идешь? Быстро говори — куда?» — «Да какая разница?» — «Большая разница!» Рассказал ей о проекте с «Венецией» и услышал: «А-а-а, это — другое дело…» Думаю, если б собрался в какой-то российский клуб, у меня были бы проблемы.

— А так не отговаривала?

— Сказала после паузы: «Наверное, все-таки надо попробовать…»

— В деньгах потеряли?

— Да. Примерно в два раза. Это, конечно, с учетом премиальных, которые получал в «Локомотиве».

— Как будет называться ваша должность в «Венеции»?

— Скорее всего — генеральный менеджер. Но сначала необходимо дождаться заседания совета директоров, которое состоится 25 марта. Там я и буду официально представлен.

— Вы прежде в Венеции бывали?

— Нет, сейчас первый раз. Был лишь в Риме на сборах с «Локомотивом».

— Для многих русских Венеция — город-разочарование. Ожидали большего.

— С погодой не повезло, но итальянцы сказали, что для этого времени года погода нормальная. Никакого отталкивающего впечатления город не произвел. Что ожидал, то и увидел — был поражен красотой. Мне очень понравилось. Вся работа происходила на материковой части, в саму Венецию мы только ездили на некоторые встречи. Там был фестиваль, огромное число народа, но удивительно добрая обстановка. Совсем не как у нас — если толпа людей, непременно в воздухе какая-то агрессия. А здесь — все спокойные, улыбчивые, расслабляются…

— Руководители города — люди своеобразные. Михаил Шемякин подарил Венеции памятник Казановы, они с благодарностью приняли, но через пару недель убрали в какой-то запасник, и больше никому не показывали.

— Прекрасная история.

— Вы с чудачествами руководителей города столкнулись?

— Мне в этом городе работать… Поэтому, наверное, ответ — «нет».

— Вы итальянцев возили на экскурсию в Москву. А они вам что показывали?
— У меня была настолько насыщенная программа, что особо ездить не пришлось. В день по восемь встреч, целая неделя пролетела в жестких переговорах. «Венеция» играла на выезде, за сто километров. Я попросил — меня отвезли на этот матч.

— Посмотрели и решили: «В этой «Венеции» и я бы сейчас сыграл»?

— Вы угадали. Точно так и подумал. Уровень нижайший.

— Вроде нашего КФК?

— Да. При этом — тысячи болельщиков, толпы журналистов, видеокамеры. Поразительный контраст. Настоящая футбольная атмосфера. Даже на тренировках сотни фанатов. На каждой игре — 6-8 тысяч зрителей, при цене билета 15 евро. Это дороговато для Италии. Мне, правда, дали бесплатный.

— Цены на билеты вы сохраните?

— Скоро будем обсуждать бюджет и билетную программу в том числе. Посмотрим.

— При такой цене на билеты и посещаемости вложенные вами 400 тысяч евро отбить можно быстро.

— С чего вы взяли, что мы вложили 400 тысяч?

— Газеты читаем.

— Я точную сумму не знаю, но но она несколько больше, чем 400 тысяч.

— Помните момент, когда Кораблин предложил вам поработать в Италии?

— 31 декабря!— Вот это сюжет.— Кораблин пригласил поиграть в футбол в Химках. Я приехал, был готов к любому разговору — но только не к такому. Ничего не слышал о его венецианских планах. В шоке был от такого предложения.

— Сразу ответили «да»?

— Ни в коем случае. Долго не мог потом спать спокойно: было интересно, в то же время боялся потерять то, что есть…

— Кораблин гарантий не давал?

— Кораблин никогда этого не делает. Его принцип работы такой: сближается с людьми, которые готовы ради нового, интересного и сложного пожертвовать спокойствием.

— Какой у него бизнес?

— Честно, не в курсе. Я бы сказал. Знаю, что больше десяти лет он был главой Химкинского района.

— Почему ему купить «Венецию» было выгоднее, чем, например, «Химки»?
— Сложно сказать… «Химки» на данный момент — муниципальный клуб. Не думаю, что у кого-то есть желание его продавать. Когда говорили с Кораблиным о «Венеции», он как раз напомнил 1996 год. Клуба «Химки» тогда не было. Как и футбола в этом городе. А сейчас в небольшом городке три отличных стадиона. Невероятно. И вот Кораблин сказал: «Помнишь, как все начиналось? Повторим в Италии?» Я ответил — повторим.

— Кораблин сравнил итальянский стадион с химкинским «Новатором» в худшем понимании…

— Не с «Новатором», а с «Родиной». Старых времен. Стадион в Венеции расположен на острове, состояние запущенное. Начиная от поля и заканчивая подтрибунными помещениями.

— Кержакова на испанских стадионах поразили крысы в раздевалке. Что шокировало вас в Венеции?

— Абсолютная неухоженность газона. Что такое футбол? Зрелище на хорошем поле. А там — ужас. Все четыре муниципальных поля — чудовищные.

— Вы стадион, кажется, собираетесь сносить и что-то строить в другом месте?

— Зачем сносить? По-моему, этот стадион вообще какой-то памятник архитектуры. Насчет строительства нового — есть несколько бизнес-проектов. Я-то целиком и полностью отвечаю за спортивную часть, о стадионе лучше расскажет Кораблин.

— Самый сложный момент в переговорах?

— Я очень боялся, примут ли итальянцы россиян? Италия — одна из первых стран в плане футбола, и было бы логично, если б они сказали: «Как у нас могут командовать русские?» При том, что они безумно любят Россию. Но неприятия не было совершенно.

— Мы слышали, что последний лед растаял, когда вы заговорили о своем интересе к детской футбольной школе.

— Едва ли. Мне кажется, тема школы изначально проходила в пакете с клубом. Об этом на переговорах речь зашла сразу. Странно было бы иначе — Кораблин боготворит детский футбол…

— Прежде «Венецией» владел какой-то сицилианский разбойник?

— Не знаю, кто владел ею раньше, но предыдущий президент сейчас лежит в больнице.
Очень тяжелое состояние, у врачей скверные прогнозы.

— Что-то онкологическое?

— Да. Мы с Кораблиным пришли в эту великолепную социальную больницу и испытали шок. Самый большой мой шок в Италии. Увидел, как человек цепляется за жизнь, все понимая о своем состоянии. Он взял Кораблина за руку: «Юра, не бросай футбол, я тебя умоляю, не бросай…» У меня комок подкатил к горлу. Ничего не мог с собой поделать. Этот человек, Энрико Ригони, еще не старый, лет пятьдесят с небольшим. Настоящий итальянец, невероятно любит футбол и свой город.

— В России писалось, что клубом владели какие-то братья. А сейчас они сидят в тюрьме.

— Впервые слышу. Сколько нелепых слухов-то пошло, оказывается…
— Еще один слух — Кораблин вполне мог выкупить и другой итальянский клуб. Их несколько выставлено на продажу.

— Тоже впервые слышу.

— «Венеция» еще недавно играла в серии А.

— Точно.

— Узнали, как они дошли до жизни такой?

— Наши страны в этом смысле похожи. Есть люди, которым интересен футбол, а есть те, которые им занимаются, но интересны им другие моменты. Вопрос в человеческом факторе. Российские-то клубы вообще уходят в небытие.

—На какое падение российского клуба похож случай «Венеции»?

— Наверняка не вариант «Сатурна». Московская область богатая…

— Вы обмолвились, что увидели проблемы с экипировкой. Мы сразу вспомнили, как Леонид Слуцкий вручную помогал перешивать фамилии на майках игроков в «Уралане». Новой формы не было.

— В «Венеции» беды попроще. Я поработал в «Динамо» и «Локомотиве», понимаю, как должна выглядеть футбольная команда. Меня очень злит, если футболисты тренируются в разной форме. В свое время в «Химках» ругался с директором школы — ребята могли выйти на поле в майке «Интера», например.

— Не любите «Интер»?

— Не люблю анархию. Есть порядок.

— «Венеция» тоже тренировалась в майках «Интера»?

— Нет, в своих. Только разного цвета. Тут видел, как в Энсхеде играл «Зенит» с «Твенте». В перерыве смотрю — идут голландские мальчишки по коридору, в очень красивой формочке, одинаковые… Это здорово. В «Венеции» было иначе. Я им все высказал.

— Читали непонимание в глазах итальянцев?

— Конечно. А местным журналистам пообещал: ситуацию исправим в кратчайшие сроки.

— Какой вопрос итальянских репортеров особенно удивил?

— «Приедут ли сюда российские игроки?» Я ответил — нет.

— Почему?

— Потому что любой российский игрок первого дивизиона зарабатывает больше, чем вся «Венеция», вместе взятая.

— Футболисты были поражены?

— Футболисты по всей Европе это знают.

— Это нормальная ситуация?

— Нет, конечно. Вот перед вами встречался с человеком — директором футбольной академии «Юрмала». Так вот, он рассказал, какие деньги в футбольном клубе «Юрмала» — тот занимает четвертое место в чемпионате Латвии, постоянно играет в еврокубках. Самая большая зарплата — 600 евро. Начинают от 100. Это основной состав!

— Наши на тренировку не выйдут за такие деньги…

— У наших футболистов премьер-лиги зубная паста стоит 700 евро.

— Интересных игроков в «Венеции» встретили?

— Интересный там спортивный директор. Он показался мне очень замкнутым. Для русского человека это немного странно, а для итальянца — тем более. Мой приезд воспринял настороженно и тем самым очень заинтересовал. Кстати, он играл в серии А. Представьте: кругом одни улыбки и пожелания, а этот держится суховато. Но меня это только подзадорило.

— Хотелось растопить этот лед?

— Хотелось узнать причину. Мы пригласили его в Москву — надеюсь, что пообщаемся в нерабочей обстановке, и я все пойму.

— Тот же Бышовец рассудил бы иначе: «Раз ты такой задумчивый — сразу на трансфер».

— У нас таких мыслей не было. Наоборот. В команде два любопытных игрока, они на восемьдесят процентов делают результат. Благодаря им «Венеция» — на втором месте. Седьмой номер, 37-летний капитан команды, тоже поиграл в серии А. И двухметровый хорватский нападающий Зубо. Очень выделяются.

— Игроки этой команды еще где-то работают?

— Не все. Многие учатся.

— Зарплата, как в «Юрмале»?

— Один в один. Я потому и рассказал. Самый высокооплачиваемый игрок получает 600 евро. Рядовой — 200-300.

— Как же они живут?

— Очень любят футбол. Каждый надеется, что однажды его заметят, пригласят в клуб на более выгодные условия. Я много читал о том, что Италия помешана на футболе. Сейчас убедился своими глазами. Это действительно какое-то безумие.

— Зарплату игрокам повышать собираетесь?

— Разумеется. Пока Кораблин поднял зарплату главному тренеру. Раньше тот получал две с половиной тысячи евро, теперь будет три.

— Имей вы возможность пригласить в «Венецию» любого тренера мира — кто бы это был?

— Семин.

— Почему?

— Поразительное сочетание человеческих качеств и профессиональных. Юрий Палыч как никто умеет создать в команде хорошую атмосферу. Поверьте, мне есть с чем сравнивать. Я как-то на досуге подсчитал, сколько за карьеру у меня было тренеров.

— И сколько?

— Семнадцать!

— То есть нынешние успехи Семина в Киеве вас не удивляют?

— Абсолютно. Он классный тренер и уже не раз это доказал.

— В «Венеции» может появиться тренер из России?

— Вполне. В нашей стране тренеров нынче не меньше, чем футболистов. Многие сидят без работы, так что в Италию поедут охотно. Скажу больше — я предложу Кораблину на должность помощника российского специалиста. Фамилию называть пока не хочу. Возглавлять «Венецию» на данном этапе, уверен, должен итальянец. Ему и футбольная кухня знакома, да и для игроков появление тренера-иностранца — определенный стресс, который сейчас ни к чему.

— Как у вас с итальянским?

— Пока никак. Учу.

— Горлукович в Германии выгнал учителя немецкого. Сказал: «Язык лучше выучу, если каждый вечер в пивную буду ходить».

— Отличный способ. Жаль, в Италии нет пивных.

— Назад в «Локомотиве» вас ждут, если что? Была такая фраза на прощание?

— Нет. Когда в очередной раз я издергался, отправляя команду на сбор в Венгрию, Кораблин, мудрый человек, предложил: «Прилетай в Венецию, осмотрись. Поймешь, что это не твое, — вернешься в «Локомотив». Я пришел к Смородской. Она сказала: «Дмитрий, давай так: я на твое место пока никого не приглашаю. Если в Италии тебя что-то не устроит — сразу приезжай в Венгрию. Я тебя жду». Вот такой разговор был. Но уже после того, как я уволился из «Локомотива», вряд ли Ольга Юрьевна позовет обратно. Даже уверен, что не позовет.

— Почему?

— Такой она человек. Придерживается принципа: «Уходя — уходи».

— Странно, как она не зачислила вас в люди Семина?

— Почему же? Наверняка зачислила.

— Последнее время в «Локомотиве» такие люди не задерживались.
— Но не могла же она сразу уволить из клуба 90 процентов сотрудников. Кому тогда работать? Хоть я никогда не скрывал, что у меня хорошие отношения и с Семиным, и с Наумовым.

— Как же вы выживали меж двух огней, ведь Семин с Наумовым друг друга на дух не переносили?

— Неправда. Большого конфликта у них никогда не было. Случались разногласия, недопонимания по некоторым вопросам. Причем настолько пустяковые, что сейчас оба страшно об этом жалеют. Если б можно было вернуть все назад, они бы просто не обращали внимания на эти мелочи. Где-то лишний раз промолчали бы, стараясь найти компромисс.

— Как Наумов отреагировал на ваш уход в «Венецию»?

— Прислал эсэмэску: «Узнал о новом назначении. Желаю удачи». Я честно написал ему, что боюсь. Николай Алексеевич ответил: «Не боги горшки обжигают».

— На футболе он бывает?

— Ему больно приходить на матчи «Локомотива». Знаю, что за команду Наумов по-прежнему очень переживает.

— Живет в Петербурге?

— Да, у него там какой-то бизнес.

— Так за что его выгнали из «Локомотива»?

— Его не выгоняли. Наумов сам написал заявление. У него был конфликт с кем-то из совета директоров. В итоге Николай Алексеевич стукнул кулаком по столу и сказал: «Все, я ухожу».

— Смородская в футболе разбирается?

— Смородская разбирается во всем. Не знаю, насколько глубоко она понимает игру, но профессиональными терминами владеет. Иногда выдает такие фразы, которые можно услышать только от действительно подкованного человека.

— Например?

— Как-то на сборах обсуждали игру «Локомотива». Смородская сказала: «Понимаю, почему мы хорошо сыграли. Было быстрое поле, которое сейчас нам на руку». Я очень удивился.

— Охарактеризуйте ее в трех словах?

— Очень уверенная в себе. Сильный руководитель. И совершенно непредсказуемая. Порой она сама не знает, что сделает через полчаса.

— Сразу вспоминается недавняя фраза президента киевского «Динамо» Игоря Суркиса: «Порой складывается ощущение, что госпожа Смородская разговаривает сама с собой».

— Это мнение Суркиса.

— Давайте поговорим о слухах, которые сопровождают «Локомотив» с появлением Смородской. Например, что заставляла игроков есть гречку.

— Не было такого. Шел разговор о необходимости углеводного насыщения организма после нагрузки. Семин это не воспринял и запретил. У них со Смородской произошел конфликт. А крайними, как всегда, оказались врачи «Локомотива». С этого года ситуация изменилась.

— Игроки, кажется, перешли на пиццу?

— Да, с ее помощью футболисты после тренировки восстанавливают потерянные углеводы. Впервые об этой методике я узнал на Кубке РЖД. Тогда в раздевалку «Челси» после игры приезжал из ресторана повар с железными лотками. И каждому игроку накладывал в тарелку. Но в «Локомотиве» спагетти предпочли пиццу.

— Слух номер два. О том, что Смородская урезала премиальные персоналу.

— Тут с каждым вопрос решался индивидуально. Я, допустим, раньше получал 50 процентов от премиальных. Смородская сделала 20. Чем она руководствовалась — не в курсе, даже не стал выяснять. Но футболистов перемены не коснулись, им платили в прежнем объеме.

— Правда, что сейчас в «Локомотиве» экономят на всем?

— Да. И, кстати, не считаю, что это плохо. Другое дело, нельзя все доводить до абсурда. Скажем, обслуживающий персонал стадиона и так зарабатывает более чем скромные деньги. Но когда у них из 12-тысячной зарплаты еще по три тысячи убирают, это неправильно.

— Вы бы сильно удивились, если б Алиев начал этот сезон в «Локо»?

— У меня с Сашей отличные отношения. Когда началась эта эпопея, я позвонил ему: «Не переживай, о переходе в киевское «Динамо» тебе объявят за несколько часов до завершения заявочной кампании на Украине». И не ошибся.

— Откуда такая уверенность?

— Это же математика. Предположим, Алиев остается в «Локомотиве». Но не тот Алиев, который блистал в прошлом сезоне, а нынешний. Ощетинившийся, как ежик, не прошедший толком ни одного сбора. Какая от него будет польза? При этом ему надо платить немаленькую зарплату, да и трансферная цена на игрока будет падать с каждым днем. И второй вариант — если Алиев уходит. Пусть не за те деньги, которые хотела бы получить Смородская. Но все равно плюсов гораздо больше. А то, что президенты киевского «Динамо» и «Локомотива» будут тянуть до последнего, это тоже читалось. Таковы правила игры. Оба надувают щеки, грозят друг другу пальцем и выдерживают паузы. Одни хотят сбить цену, другие, наоборот, пытаются выжать максимум.

— И слух номер три. Об украденных у Алиева часах.

— К сожалению, это не слух. Действительно был такой неприятный эпизод. После какой-то победной игры у Саши в раздевалке пропали часы.

— Говорят, они стоили 30 тысяч долларов?

— Дороже.

— Стащил кто-то из своих?

— Не факт. После удачных матчей в раздевалку «Локомотива» заходило очень много людей. Кто-то из них ближе к команде, кто-то — дальше, плюс какие-то знакомые этих людей. Но после того случая охране было дано жесткое указание посторонних в раздевалку не пускать. Разрешение провести туда кого-то мог дать либо главный тренер, либо я.

— В Красножана верите?

— Думаю, в «Локомотиве» у него получится. Хотя бы потому, что у Красножана большой тренерский потенциал. Я видел, как он работает, как объясняет игрокам, что от них ждет. И самое главное — ребята понимают, что от них хотят. Когда на сборах они выполняли то, что говорил Красножан, это смотрелось просто супер.

— Самые странные легионеры, которых видели в «Локо»?

— Меня всегда ужасно злило, когда появлялся игрок, абсолютно не соответствующий уровню команды. Причем виноват-то не футболист. А агенты, которые его привезли и сказали: «Будешь в «Локомотиве» играть». Хотя после первой же тренировки становилось ясно, что он собой представляет.

— Два года назад Сергей Гуренко в интервью раскритиковал Гильерме: «Если уж везти вратаря из Бразилии, то он обязан быть на порядок лучше наших. Или обладать невероятным потенциалом. Ни того, ни другого у Гильерме я не заметил. Ни одного матча он за «Локомотив» не сыграл и уже не сыграет». Оказывается, даже такой опытный человек может ошибаться.

— Сережка увидел его в тот момент, когда Гильерме что-то мешало проявить себя во всей красе. Наверное, были проблемы в области психологии — не каждый молодой бразилец может быстро освоиться в России. Затем парень две тяжелейшие травмы получил. Но восстановился, начал работать. Когда Семин снова возглавил «Локомотив», то после первой же тренировки сказал Хапову, который отвечал за подготовку вратарей: «Ну-ка поработай с этим мальчиком. Техника потрясающая». И вскоре Гильерме стал прочно основным вратарем команды.

— Самый большой нераскрывшийся талант в «Локомотиве» на вашей памяти?

— Мне очень нравился полузащитник Семен Фомин. Очень одаренный мальчишка, со сборной Колыванова выиграл чемпионат Европы. А потом две серьезные травмы колена, операции. Психологически подсел. Семену перестали доверять. Последний год отыграл в «Локомотиве-2», а сейчас, кажется, его куда-то в аренду отправляют.

— Сегодня «Локомотив» матчем с «Динамо» открывает сезон. Не пойдете на стадион?

— Не пойду. После игры мне очень захочется зайти в раздевалку. А это некоторыми может быть неверно истолковано. Да и не хочется лишний раз травить душу. Страница перевернута. Начинается новая жизнь.